Миром правит справедливость.
Вера - это труд посредственности, который ставит её на уровень гения. На первый взгляд можно даже не различить их между собой. Но разница в том, что гений не может быть ниже своего уровня, он стоит на нём так же твёрдо, как стоит скала на земле, а посредственность - это птица, которой нужно постоянно махать крыльями, чтоб не потерять высоту.
Впрочем, может, сравнение не самое лучшее. Гения и посредственность лучше сравнить с двумя птицами. Гений - это птица, сидящая на опоре, которая находится над уровнем земли, а посредственность - эта птица, которая находится на такой же высоте, только без опоры. Птице-гению не надо трудиться, чтоб быть на этой высоте, а посредственности приходится очень стараться, иначе она упадёт. Теоретически обе птицы могут лететь ещё выше, но гений, поднявшись выше, сам превратится в посредственность для птиц, нашедших себе ещё более высокую опору, а посредственность не сможет подняться выше, если хоть немного не отдохнёт.
Этот самый труд того, кто не может найти твёрдой опоры, но парит на её высоте, и есть ВЕРА. Она - спасительный круг для утопающих, поводырь для слепых и язык жестов для глухих. Она делает посредственность равной гению, а недоразвитого - равным нормальному. Она так же опасна, как и незаменима. А птица, нашедшая опору, но слишком ленивая, чтоб лететь выше и искать там новую опору, куда хуже той, что, может быть, даже находится на уровень ниже, но трудится, чтоб этот уровень не потерять.
Может быть, "гении" или "высшие существа" (названия неважны) вовсе не такие уж и высшие в широком понимании этого слова. Мы видим их святыми, потому что они лишены наших пороков и предрассудков, тем самым они святы, но только на наш взгляд, на более высоких уровнях более сложные проблемы и искушения. Для нас их не существует, потому что с нашей "ветки" мы видим только две другие: ту, что на уровень ниже и ту, что на уровень выше. Всё остальное закрыто для нас. Далёкие друг от друга ветки - как раз то, что я называю реальностями, не существующими относительно друг друга. Между опорами есть препятствия, которые нужно преодолеть, а преодолеть препятствия между уровнями можно лишь одним способом: трудом, то бишь - верой; естественно, те птицы, которые на уровень ниже, не видят препятствия между высокими ветками, потому что не имеют ни малейшего понятия о них. Поэтому ангелы – несомненно, примеры для подражания, но не стоит заблуждаться думая, что они состоят из чистой любви и света, таковыми они представляются лишь для нас.
Впрочем, моя схема чрезвычайно примитивна. Она напоминает квест, не так ли? Прошёл уровень - переходи на следующий, который будет, конечно, сложнее. Игроки начальных уровней видят тех, кто дошёл до высоких левлов, едва ли не богами игры. Признаю, примитивное видение и примитивный подход. Но, кто знает, может, принцип таковой и есть? Может, весь мир - глобальная игра, в которую мы, одинокие существа-странники какой-то ещё большей системы, добровольно согласились играть?
Не знаю даже насчёт веры, всегда ли она является духовным трудом, который заставляет нас переходить с уровня на уровень, или она нужна только на том уровне, на котором нахожусь я сейчас. Ведь я судить могу только о себе и своём пути в этой странной игре, я и советы-то какие-нибудь тем, кто ниже меня, дать не могу, потому что каждый пишет свой собственный сценарий. Если честно, я даже не могу объективно сказать, в самом ли деле этот человек ниже меня по духовному развитию.
А что есть наше зрение? Мы, как уже было сказано, можем видеть только два других уровня, помимо нашего. Тот, что выше и тот, что ниже. А если мы не трудимся духовно, так вовсе - видим только наш собственный. Но переходя выше и выше, мы забываем низы, на которых были давным-давно. Они перестают для нас существовать. Тут речь уже не идёт об одной отдельно взятой жизни, в конце концов, всё смертно, а разные люди за жизнь проходят разный путь. Речь моя уже о многих жизнях. И тут уже нет места маловерию и скепсису. Верьте, если не понимаете доказательств.
Опыт, пережитый нами в игре, забывается, но не стирается полностью. Однако сознание наше устроено так, что не может помнить весь опыт одновременно. Если мы будем накапливать опыт пребывания в игре, но не забывать его, это приведёт к тому, что вскоре мы будем видеть всю игру целиком. Мне кажется, что всю систему игры видит только создатель или мироздание (для меня эти слова синонимичны), а если мы тоже будем видеть её целиком, то снова станем неотделимой частью организма вселенной, и игра потеряет смысл. Хотя, откровенно говоря, я не знаю, зачем она была создана и существует ли она вообще на самом деле.
Моего сознания слишком мало, чтоб глубоко понять, что всё мироздание есть единый организм и что он вообще из себя представляет, мне остаётся лишь верить в то, во что я способна верить. Это мой труд.
Я хотела заговорить о том, какой же великий труд – верить, но у меня нет сил приводить примеры. Я думаю, что смогу потом выразить мою мысль в иной обложке, более близкой и ясной, чем беспредметные рассуждения.
Невозможно описать, насколько сложна игра, в которую мы играем. Понять даже пародию на то, насколько она глобальна, можно только на примере какого-нибудь произведения.
Хотя, я, конечно же, сомневаюсь и в том, что эта игра существует. Я вообще-то хотела сказать пару слов лишь о том, как понимаю веру, но мои философствования, неожиданно для меня самой, зашли дальше, чем я планировала.
Но даже если она и существует, то я – только лишь одинокая странница в этой неясной игре, которая, признаться, мне порядочно надоела. О том, что эта игра мне надоела, говорит мне моя душа, ведь недаром с тех самых пор, как я научилась думать словами, мыслью, которая первая появлялась в голове всякий раз, когда мне было плохо или тоскливо, была мысль: «Я хочу домой», причём она не зависела от того, дома я или нет.
Наверное, действительно, за многие жизни во мне накопилась усталость, которая не гложет и не мучает никогда, но никогда и не исчезает из глубин души. Может быть, мне и в самом деле пора домой. Наверное, нам всем пора.
Впрочем, может, сравнение не самое лучшее. Гения и посредственность лучше сравнить с двумя птицами. Гений - это птица, сидящая на опоре, которая находится над уровнем земли, а посредственность - эта птица, которая находится на такой же высоте, только без опоры. Птице-гению не надо трудиться, чтоб быть на этой высоте, а посредственности приходится очень стараться, иначе она упадёт. Теоретически обе птицы могут лететь ещё выше, но гений, поднявшись выше, сам превратится в посредственность для птиц, нашедших себе ещё более высокую опору, а посредственность не сможет подняться выше, если хоть немного не отдохнёт.
Этот самый труд того, кто не может найти твёрдой опоры, но парит на её высоте, и есть ВЕРА. Она - спасительный круг для утопающих, поводырь для слепых и язык жестов для глухих. Она делает посредственность равной гению, а недоразвитого - равным нормальному. Она так же опасна, как и незаменима. А птица, нашедшая опору, но слишком ленивая, чтоб лететь выше и искать там новую опору, куда хуже той, что, может быть, даже находится на уровень ниже, но трудится, чтоб этот уровень не потерять.
Может быть, "гении" или "высшие существа" (названия неважны) вовсе не такие уж и высшие в широком понимании этого слова. Мы видим их святыми, потому что они лишены наших пороков и предрассудков, тем самым они святы, но только на наш взгляд, на более высоких уровнях более сложные проблемы и искушения. Для нас их не существует, потому что с нашей "ветки" мы видим только две другие: ту, что на уровень ниже и ту, что на уровень выше. Всё остальное закрыто для нас. Далёкие друг от друга ветки - как раз то, что я называю реальностями, не существующими относительно друг друга. Между опорами есть препятствия, которые нужно преодолеть, а преодолеть препятствия между уровнями можно лишь одним способом: трудом, то бишь - верой; естественно, те птицы, которые на уровень ниже, не видят препятствия между высокими ветками, потому что не имеют ни малейшего понятия о них. Поэтому ангелы – несомненно, примеры для подражания, но не стоит заблуждаться думая, что они состоят из чистой любви и света, таковыми они представляются лишь для нас.
Впрочем, моя схема чрезвычайно примитивна. Она напоминает квест, не так ли? Прошёл уровень - переходи на следующий, который будет, конечно, сложнее. Игроки начальных уровней видят тех, кто дошёл до высоких левлов, едва ли не богами игры. Признаю, примитивное видение и примитивный подход. Но, кто знает, может, принцип таковой и есть? Может, весь мир - глобальная игра, в которую мы, одинокие существа-странники какой-то ещё большей системы, добровольно согласились играть?
Не знаю даже насчёт веры, всегда ли она является духовным трудом, который заставляет нас переходить с уровня на уровень, или она нужна только на том уровне, на котором нахожусь я сейчас. Ведь я судить могу только о себе и своём пути в этой странной игре, я и советы-то какие-нибудь тем, кто ниже меня, дать не могу, потому что каждый пишет свой собственный сценарий. Если честно, я даже не могу объективно сказать, в самом ли деле этот человек ниже меня по духовному развитию.
А что есть наше зрение? Мы, как уже было сказано, можем видеть только два других уровня, помимо нашего. Тот, что выше и тот, что ниже. А если мы не трудимся духовно, так вовсе - видим только наш собственный. Но переходя выше и выше, мы забываем низы, на которых были давным-давно. Они перестают для нас существовать. Тут речь уже не идёт об одной отдельно взятой жизни, в конце концов, всё смертно, а разные люди за жизнь проходят разный путь. Речь моя уже о многих жизнях. И тут уже нет места маловерию и скепсису. Верьте, если не понимаете доказательств.
Опыт, пережитый нами в игре, забывается, но не стирается полностью. Однако сознание наше устроено так, что не может помнить весь опыт одновременно. Если мы будем накапливать опыт пребывания в игре, но не забывать его, это приведёт к тому, что вскоре мы будем видеть всю игру целиком. Мне кажется, что всю систему игры видит только создатель или мироздание (для меня эти слова синонимичны), а если мы тоже будем видеть её целиком, то снова станем неотделимой частью организма вселенной, и игра потеряет смысл. Хотя, откровенно говоря, я не знаю, зачем она была создана и существует ли она вообще на самом деле.
Моего сознания слишком мало, чтоб глубоко понять, что всё мироздание есть единый организм и что он вообще из себя представляет, мне остаётся лишь верить в то, во что я способна верить. Это мой труд.
Я хотела заговорить о том, какой же великий труд – верить, но у меня нет сил приводить примеры. Я думаю, что смогу потом выразить мою мысль в иной обложке, более близкой и ясной, чем беспредметные рассуждения.
Невозможно описать, насколько сложна игра, в которую мы играем. Понять даже пародию на то, насколько она глобальна, можно только на примере какого-нибудь произведения.
Хотя, я, конечно же, сомневаюсь и в том, что эта игра существует. Я вообще-то хотела сказать пару слов лишь о том, как понимаю веру, но мои философствования, неожиданно для меня самой, зашли дальше, чем я планировала.
Но даже если она и существует, то я – только лишь одинокая странница в этой неясной игре, которая, признаться, мне порядочно надоела. О том, что эта игра мне надоела, говорит мне моя душа, ведь недаром с тех самых пор, как я научилась думать словами, мыслью, которая первая появлялась в голове всякий раз, когда мне было плохо или тоскливо, была мысль: «Я хочу домой», причём она не зависела от того, дома я или нет.
Наверное, действительно, за многие жизни во мне накопилась усталость, которая не гложет и не мучает никогда, но никогда и не исчезает из глубин души. Может быть, мне и в самом деле пора домой. Наверное, нам всем пора.